"Любэ" - опиум для народа, Искусство

Мой папа очень любит группу "Любэ". А я очень люблю своего папу. И мы с равной страстью пытаемся убедить друг друга в своих двух совершенно противоположных позициях: он уверяет меня, что нет ничего лучше группы "Любэ", я же твержу ему, что не может быть ничего хуже группы "Любэ".

Аргументы моего папы очень просты и понятны: посмотри, дочь, какой аккуратный и скромный человек Николай Расторгуев, настоящий мужчина, поет такие честные и искренние песни про войну, трамвайчики и дворы моего детства. Очень полезно для создания благоприятной социальной обстановки в обществе. Для поднятия престижа армии и формирования патриотических настроений. Батяня-комбат, ё.

Мои аргументы не менее просты и понятны: группа "Любэ" - продюсерский проект Игоря Матвиенко, такой же, как "Иванушки International" или группа "Девочки". И поэтому культивировать образ Николая Расторгуева как самого честного певца суровой солдатской правды кажется мне по меньшей мере неуместным. Не надо обманывать народ и армию, они и так не знают уже, чему верить.

Папа говорит мне: он не поет, он доверительно разговаривает со зрителем. Как Бернес? – спрашиваю я. Как Бернес, - подтверждает папа. Простота, обаяние и мягкий юмор. И я согласна! Я согласна в папой в том, что Николай Расторгуев – замечательный человек. Простой, обаятельный и мягкий. Как Филипп Киркоров. Ну ничем не отличается. Ну разве что ростом и весом.

Как написано на официальном сайте продюсерского центра Матвиенко, "в 1987 году именно в его голове зародилась идея создания нового музыкального коллектива с легким национально-патриотическим уклоном и мужественным вокалом". Я не знаю, кто сказал Игорю Игоревичу, что у вокалиста ВИА "Здравствуй песня" Николая Расторгуева мужественный вокал, но факт, что называется, налицо: Николай Вячеславович был принят на работу фронтменом нового проекта. В красных шароварах, папахе и косоворотке, под лихой посвист исполнил он по центральному телевидению песню с припевом "Мертвые с косами вдоль дорог стоят" - и страна пала пред его могучие ноги.

Поначалу имидж группы полностью отвечал оригинальной задумке продюсера – этакий кусок селедки в переслащеном сиропе русской электрической попсы имени синтезатора Ямаха ДеИкс Семь. "Ты агрегат, Дуся, ты, Дуся, агрегат" - пыхтел Николай Вячеславович со своими похожими на штангиста Жаботинского товарищами. "Атас, эх, веселей, рабочий класс!" - и это было действительно весело. Вся эта "баня, водка, гармонь и лосось" так обаятельно и безалаберно баламутила застоявшийся на трех музыкальных приемах отечественный шоу-чёс, что вводила в состояние полной творческой и административной растерянности всех новорожденных промоутеров. Смотрите-ка: никаких слез, никаких длинных волос и изможденных лиц, никаких крашеных девок и сомнительной сексуальной ориентации юношей, никаких горбашевских запилов на электрогитаре и даже никаких расчесок! А такой, понимаете ли, оглушительный успех.

Успех, надо сказать, базировался на расхожей легенде о благородных рыцарях из подмосковного города Люберцы, которые однажды от глубокой скуки приехали в московский дом культуры "Меридиан" на метро "Калужская" и устроили там массовую драку с публикой какого-то раннеперестроечного рок-концертика. Поскольку Николай Вячеславович был мужчина видный, а музыканты ему подстать, поскольку пели они песню про Люберцы и носили наименование "Любэ", страна без малейших сомнений связала этот очень правильно придуманный поп-коллектив с романтикой пахнущих здоровым мужицким потом подвальных "качалок". Со скоростью света распространились такие качалки по всей стоящей на распутье Родине, благо для их обустройства не требовалось ничего, кроме пары сотен килограммов железного лома, отпертого подвала и безнаказанного энтузиазма. Знаменем всего этого движения силы стала группа "Любэ", гимном его – песня "Атас".

Качалки закончились вместе с СССР. Кто забыл о них, кто подался в милицию, а кто в работники паяльника и утюга. То есть, в рэкетиры. Зарабатывать, согласно учению Адама Смита, первоначальный капитал. Когда же такой капитал был накоплен, начался более-менее развитой постсоветский капитализм.

Денежное состояние людей меняется значительно быстрее, чем пристрастия и, особенно, музыкальные вкусы. И люди с деньгами, помнившие о группе, некогда сопровождавшей романтический период их жизни, продолжали потреблять ее искусство. А где состоятельный потребитель – там и солидный товар.

Игорь Игоревич Матвиенко, почувствовав изменения публики, изменил и группу. "Любэ" странным образом распределилась между патриотически-ностальгически настроенными слоями общества и теми, кому этот ансамбль напоминал о суровой школе будущей богатой жизни. Изменились и песни. Кому теперь нужны озорные "Дуси" и "Атасы"? Никому. День Победы стал праздником более важным, чем Новый Год. Количество ветеранов самых разных войн и сочувствующих им стало определяющим в бизнес-процессах. И Николай Вячеславович стал петь о войне.

Это приняли. Все мы некоторым образом участники войны. И люди, которых атипичная пневмония занимает куда больше, чем теракт в Знаменском, тем не менее при любом застолье собирают символическую шапку в горсь, кидают ее оземь и с криком "Эх-х-х-х-!!!" затягивают про батяню-комбата. Наливают еще по сто – и "Давай за тех, кто с нами был тогда!". Когда? Ну как, когда… Тогда…

Когда я училась в Германии, одна сокурсница застала меня в момент просмотра видео группы "Любэ".

- Кто этот большой рыхлый мужчина с хитрым прищуром? – спросила она меня, - Поет как Фрэнк Синатра перед смертью – тихо и многозначительно.

- Это Николай Расторгуев, - ответила я, - Народный артист. Поет о войне. В армии не служил. Военную форму одел по просьбе главной русской поп-звезды Аллы Пугачевой. Ну, это типа Мадонны.

- И это нравится твоему народу? – спросила сокурсница.

- Нравится, - ответила я, - Вся моя страна с радостью тянет за этим мужчиной во френче: Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла, ё. Это единственная группа в России, песни которой можно встретить на любой радиостанции. Это наша культура.

- "Опиум для народа"? – спросила сокурсница, которой я однажды переводила кинокартину "Двенадцать стульев".

Я ничего не ответила своей подруге. Я вообще забыла тот разговор. Вспомнила лишь во время недавнего спора с папой, когда он в сердцах бросил:

- Вам бы лишь "Фабрики звезд"! А о настоящем вы и думать не желаете!

Папа, любимый мой папа. Я промолчала тогда. Я не сказала тебе, что песни для "Фабрики звезд" написал все тот же Игорь Матвиенко. Я не хотела тебя расстраивать.

Маша П. Пишите...